За неделю до исторического Дня воинской славы России – 7 июля, когда вся Россия будет отмечать юбилейную дату триумфальной победы над турками в Чесменской бухте, решили поклониться контр-адмиралу Степану Петровичу Хметевскому. Он упокоился под сенью Никитского монастыря. Его могила не в храме, как его друга и сподвижника в селе Нагорье – адмирала Григория Андреевича Спиридова, а на монастырском кладбище. Останки Степана Петровича были перезахоронены здесь, на могиле установлено надгробие и крест, как итог пути великого переславца.
Мы приехали, пропололи высаженные ранее добрыми людьми цветы и всё вокруг и, конечно же, возложили цветы. Помолились, постояли в молчании. Подходили люди, интересовались, разговаривали с нами. Мы рассказывали им, каким же он был храбрый и мужественный сын земли переславской, предводитель уездного дворянства Степан Петрович Хметевский. Давайте и мы вспомним о нём…
Он прожил в этом мире всего лишь семьдесят с небольшим лет. В этом летоисчислении, на год текущий, даты его жизненного пути таковы: 295 лет со дня рождения, 225 лет со дня упокоения и 255 года со дня Победы над флотом Турции в Чесме, где он был храбр, отважен и непобедим.
Его жизненная биография нам хорошо известна благодаря раритетной и неповторимой рукописи, которую под названием «Журнал Степана Петрова сына Хметевского о военных действиях русского флота в Архипелаге и у берегов Малой Азии в 1770—1774 годах» впервые обнародовал журнал «Современник» в 1855 году, спустя пятьдесят с небольшим лет после кончины российского флотоводца.
Журнал, основанный Александром Сергеевичем Пушкиным, как известно, издавали в то время в Санкт-Петербурге поэт Николай Алексеевич Некрасов и Иван Иванович Панаев. Редакторскую правку рукописи Хметевского совершил сам Николай Григорьевич Чернышевский. Он же написал, как подтверждают исследователи, и предисловие. Благодаря этим великим литераторам подлинные записи контр-адмирала, которые он вёл на протяжении ряда лет, впервые обрели своего читателя.
Из них мы узнаем, что в семи километрах от Переславля в октябре 1730 года в небольшом сельце Хомяковка в обычной дворянской семье появился на свет мальчик. Нарекли его Степаном. Его жизненным выбором стала Навигацкая школа в Москве, затем учёба в Морской академии в Петербурге. Семнадцатилетним юноша уже служит на Балтике и командует транспортным судном «Вологда» во время Семилетней войны. А в 33 ему выпадает судьба быть в течение года морским адъютантом при цесаревиче Павле Петровиче.
К тому времени, когда снаряжалась Архипелагская экспедиция, Хметевский был одним из лучших капитанов. Его определили возглавить 66-пушечный трёхмачтовый линкор «Не тронь меня». В поход Степан Петрович отправился 9/20 октября 1769 года в составе второй эскадры, которую возглавил приглашённый императрицей Екатериной II энергичный шотландец Джон Эльфинстон. На родине он только мечтать мог об адмиральском звании, а вот по приезду в Россию ему сразу был пожалован чин контр-адмирала. Так что свой тридцать девятый день рождения Хметевский встретил, направляясь на борту корабля к будущим морским сражениям.
Как пишет в своем дневнике Степан Петрович, с ними случалось всякое. Они «…будучи в пути, претерпевали от великих штормов, стужи, морозов, снегу и дождя, и сыростей великие беспокойства и несности».
Вообще-то Хметевский первоначально должен был возглавить один из кораблей в составе первой эскадры Архипелагской экспедиции адмирала Спиридова. Но судьба или же интриги, без которых, к сожалению, не обойтись, обусловили назначение именно шотландца Уильяма (Василия) Роксбурга на командование кораблём «Три Святителя» у Спиридова. Скорее всего, в этом случае не обошлось без помощи его двоюродного брата Самуила Грейга, возглавившего отряд из нескольких кораблей в составе эскадры Спиридова.
Сам заносчивый Эльфинстон весьма и весьма терпеть не мог русских капитанов, которым довелось командовать кораблями его эскадры. Он и адмирала Григория Андреевича Спиридова невзлюбил с самой первой встречи. Отвлекаясь от основного повествования, позволю воспроизвести, что написал шотландец в своих мемуарах об этом: «…прибыл к адмиралу Спиридову, но его не оказалось на месте, вскоре я встретил его на улице в засаленной шубе и с длинной бородой. Он обнял меня с поцелуем Иуды, за что я хотел послать его к дьяволу, так как менее стойкого человека такой поцелуй мог бы отравить…».
А уж Хметевскому от Эльфинстона доставалось по полной. Гневливый заморский контр-адмирал постоянно упрекал его в «небрежении», нежелании отправляться в поход и постоянных жалобах на состояние корабля. Как-то во время перехода в Англию Эльфинстон даже отстранил Хметевского от командования, но затем спустя какое-то время смилостивился и простил Степана Петровича.
Все выходки вздорного шотландца и бесконечные понукания вынужден был терпеть Хметевский и позднее, будучи назначенным командиром на «Святослав». Этот трёхмачтовый линейный корабль с 80 пушками на борту под командованием Ивана Яковлевича Барша отстал от первой эскадры Спиридова по причине открывшейся течи в борту. Долго находился в ремонте в Ревеле, затем догнал вторую эскадру Эльфинстона. В Портсмуте Барш принял корабль «Саратов», а «Святослав», где отныне будет реять флаг командующего эскадрой Эльфинстона, переходит под командование Хметевского.
Впервые с турецким неприятелем Степан Петрович столкнулся у залива Наполи-ди-Романья. Турки в явном превосходстве по количеству судов и, соответственно, пушек собирались покинуть залив. А тут неожиданно русская эскадра Эльфинстона! Отдавая должное шотландцу, тот ничуть не смутился численным преимуществом неприятеля. Русские первыми открыли стрельбу и заставили ретироваться противника обратно в бухту под прикрытие их береговых батарей. Бой длился около часа. Потери были ничтожны, но само сражение повлияло на настрой как российских командиров, так и матросов. Мы можем бить противника. И это было уже неоспоримо!
Через несколько дней эскадра Джона Эльфинстона соединилась с эскадрой Григория Спиридова. Шотландец, не знающий русского языка и изрядно намучившийся с переводчиком и, как ему казалось, неправильно понимающим и выполняющим его команды капитаном Хметевским, принимает решение о его замене на Роксбурга, о чём и просит в послании Спиридова. Так Степан Петрович возглавил «Три святителя» в эскадре Спиридова, чему он был несказанно рад. Роксбург стал командиром «Святослава».
Русские корабли вернулись в Наполи-ди-Романья. Но турки уже ушли по направлению к Хиосу. За ними гонялись почти месяц. И вот он судный день – сражение в Хиосском проливе.
Команда корабля «Три святителя» под командованием Хметевского показала исключительную выучку в этой битве. Русские бомбардиры вели плотный дерзкий огонь по судам противника, нанося значительные и серьезные повреждения. Враг отвечал тем же. И вот уже сам Степан Петрович, получив ранение, испытал, что есть мраморное неприятельское ядро. Как он впоследствии писал в своем дневнике «…оные камни вредны больше нежили ядра: когда камень придет в корабль, то ударом рассыплется и так как дробью убивает и ранит».
Несмотря на полученное ранение, Степан Петрович умело руководил действиями русских моряков. Корабль выдержал мощный вражеский обстрел и не столкнулся ни с линкором противника, ни сел на рифы. Да, в бортах судна были пробоины, имели место повреждения мачт. Но в целом корабль был в строю и продолжал сражаться, обрушивая на турецкие судна сотни ядер. Пальбу русские матросы вели сразу с двух бортов.
Тогда русский флот выстоял, и турки бежали в Чесменскую бухту. А спустя двое суток мы их просто сожгли и пустили на дно. Эти суда и по сей день там лежат. Умелый дерзкий план российских флотоводцев и, в первую очередь, адмирала Григория Спиридова, определил нашу победу, о которой, несмотря на её 255-ю годовщину в 2025 году мы продолжаем скромно умалчивать.
Трудно, очень трудно, особенно спустя века определить кто же первый из наших в этой битве. Всё дело в том, что историки, часто не обращая абсолютно должного внимания на подлинные документы в лице хотя бы того же «Журнала» Хметевского», оставившего потомкам летопись русской славы, рисуют всяк по своему истинных творцов Чесменского сражения. У одних – это граф Алексей Орлов, командующий объединённых двух русских эскадр. У других – капитан 1-го ранга Самуил Грейг. Даже Эльфинстону, который со своими кораблями был в арьергарде Чесменской битвы стараются пристроить лавры победителя. А истинный творец всего сражения – скромный и дерзкий адмирал Григорий Спиридов. А ещё командиры кораблей: Степан Хметевский, Федот Клокачев, Михаил Борисов и другие. И, конечно же, лейтенант Дмитрий Ильин, который с командой брандера умело поджёг турецкий фрегат, и вскоре огонь распространился на весь вражеский флот.
Год спустя после Чесмы Хметевский, как и все другие, отличившиеся в морском сражении, был награжден орденом Святого Георгия 4-й степени.
Степан Петрович ещё несколько лет крейсеровал на корабле «Три Святителя» в Архипелаге, наводя со своей отважной командой ужас на турок, и вернулся в Россию, когда ему уже было почти 45 лет.
В 1775 году Хметевский был удостоен ордена Святого Георгия 3-й степени.
Так толком и не оправившийся после ранения и измученный разными болезнями, Степан Петрович хотел расстаться с флотом и подал прошение об отставке. Затем передумал и, уже будучи контр-адмиралом, принял на себя командование эскадрой, посланной для крейсирования между Нордкапом и Кильдином в Северном Ледовитом океане.
По возвращению в Кронштадт он представил подробные карты с изумительным описанием и пояснениями. Отныне всем кораблям было прописано не брать с собой лоцманов, а пользоваться только картами Хметевского.
В 49 лет Степан Петрович выходит в отставку и приезжает в Переславль-Залесский. Здесь он становится помещиком и неустанно продолжает трудиться над своими записями. В этом ему существенно помогает адмирал Спиридов, которому Екатерина II подарила Нагорье со всеми окрестными деревнями. Вот и ездят они в гости друг к другу. Им всегда хорошо быть вдвоём. Они вспоминают минувшие дни и битвы, где сражались плечом к плечу. Что им теперь Орлов, Эльфинстон, дворцовые интриги и сплетни… Друзья отныне вместе в трудах на благо земли Переславской.
Однажды в Переславле они случайно встречают Фёдора Ушакова. Капитан-лейтенант следовал в родные края в Рыбинск, чтобы затем доставить в Санкт-Петербург караван настоящего корабельного леса. Они разные в возрасте: Спиридову далеко за шестьдесят, Хметевскому чуть перевалило за пятьдесят, а Ушакову – 35. Они и раньше пересекались друг с другом, но вот эта встреча стала для них всех особо памятной. Ушакову было весьма интересно проникнуться всеми подробностями Хиосского и Чесменского сражений.
Они засиделись, но Ушаков всё не хотел расставаться, впитывая в себя как губка, особенности русской морской атаки во время сражения с неприятелем. Тогда-то он и услышал, что в первую очередь необходимо выбивать флагмана и выводить его из строя. Этот приём он применил через восемь лет после той памятной встречи во время сражения у Фидониси. Корабль капудан-паши был взят в клещи и обстрелян с русских кораблей. Получив значительные повреждения, флагман позорно бежал. За ним последовали оставшиеся турецкие корабли. Самое интересное, что беглецом был и в этот раз все тот же турецкий флотоводец Гази Хасан-паша. Это он бросил флот своего Отечества в Чесме и едва спасся бегством. В разгроме турецкой эскадры в дельте Дуная ему тоже пришлось смазывать пятки. Да, русские научились побеждать турок!
А Спиридов и Хметевский узнав про победу при Фидониси, славно это отпраздновали. Если будете когда-нибудь в музее-усадьбе «Ботик Петра I» в селе Веськово на горе Гремяч, обратите внимание в одном из залов на штоф адмирала Спиридова. Это из него пил адмирал в тот день за подлинный триумф русского оружия над турками.
В 1788 году Степана Петровича выбирают предводителем Переславского уездного дворянства. В течение трёх лет он защитник всех дворян и фактический руководитель местных учреждений. Жалованья за это Хметевский не получал, а вот держать стол для всех именитых гостей уезда и помогать неимущим был обязан. И контр-адмирал всё это исправно исполнял. Таков он был всегда. И можно понять состояние Хметевского, узнавшего в апреле 1790 года, что в Москве умер его командующий и друг адмирал Спиридов. Вместе с верными крестьянами Степан Петрович похоронил боевого товарища в храме Преображения Господня в Нагорье.
После смерти Спиридова Хметевский перестал вести свои записи и, судя по всему, их просто забросил.
Спустя десять с небольшим лет после кончины адмирала Спиридова, Степан Петрович умер в декабре 1800 года в своем имении близ Переславля. Его похоронили на территории Никитского монастыря. В 2015 году ему был установлен скромный памятник от российских дворян. Спустя века мы все должны помнить об этом прекрасном переславце – отважном морском офицере, герое Чесмы и Отечества русского.
А как достойно и праведно было бы современникам в филиале Переславского музея-заповедника «Ботик Петра I» в одном из залов, связанных с флотоводческой деятельностью адмирала Спиридова, создать экспозицию, посвящённую Хметевскому. Это логично и верно! Два уважаемых человека, две личности в русской истории, два переславца, Герои Чесмы. Но этого нет. Почему?
А уж если и говорить о Чесме, то, совсем недавно моя родственница вернулась из морского круиза к берегам Турции. На нашем фешенебельном лайнере AstoriaGrande. В один из дней корабль пристал к пристани в Чесменской бухте. О том, что именно здесь русские более двухсот лет назад сожгли и потопили турецкий флот, на российском корабле ни слова никто так и не произнёс.
Самим туристам было представлено четыре часа для прогулки по городу. Они и пошли кто куда. Мои родственники совсем случайно отыскали музей той грандиозной битве посвященный, остальные – кто знает, вряд ли. А ведь если бы им как-то подсказать, сориентировать, думаю, что многие бы нашли в своих сердцах патриотические созвучия и обязательно бы вспомнили в тот день наших храбрых и отважных флотоводцев, капитанов кораблей, матросов и солдат десантных батальонов. Но всё, однако, обстоит совсем не так… Почему?
Вспоминаю, как однажды мне рассказывал военный историк капитан 1 ранга Сергей Александрович Мозговой о своём путешествии в тамошние края. Для этого он специально летел в Измир, оттуда на машине до самой Чешмы, как её прозывают в Турции, чтобы воочию увидеть место самого сражения, посетить музей, какого у нас всё так и нет, поклониться подвигу и памяти наших доблестных воинов. А тут были наши туристы и не увидели, не посетили, потому как никто на российском корабле так и не удосужился об этом произнести. Ни слова…
Побывал как-то в Чесме и предприниматель Юрий Николаевич Пташник, который замыслил возвести в селе Нагорье памятник адмиралу Спиридову. Он весь в восхищении от увиденного в тамошнем музее, экспозиция которого полностью раскрывает историю Чесменского сражения. Он даже землю с берегов Чесмы привёз в капсуле. Пройдёт время, кто знает, когда-то он отстроит и подобный музей в центре села Нагорье. Россия за 255 лет не смогла сделать это, а Юрий Николаевич подумал и проявил решимость. Таков он наш русский человек! Помогай ему в этом Бог!
И ещё одно наблюдение. Бывая в столице на различных книжных ярмарках, на разных стендах издательств встречаешь немало исторических монографий, посвященных XVIII веку. Горько то, что ни в одной из них ни главы о Чесме. Не заметили это историческое морское сражение эти горе-исследователи, не вспомнили…
Так что лучше уж вам посетить сам Никитский монастырь в Переславле, воздать почести контр-адмиралу Хметевскому, а затем уже приехать в село Нагорье, прийти в парк имени адмирала Г. А. Спиридова 7 июля на наши торжества. Там на стендах есть всё и о Чесме, а также её Героях – Спиридове и Хметевском. В этом трепетном отношении к именам прославленных земляков вы тоже узнаете многое по приезду.
А к могилам Героев Чесмы: Степана Петровича Хметевского и Григория Андреевича Спиридова, думаю, представители администрации города у древнего Плещея придут в самое ближайшее время, воздадут им должное, поклонятся и отстоят на молебне. Как и подобает такое сделать всем нам – людям русским. Ибо без победы в Чесменском сражении не было бы и самой России. Это точно!
Валентин Малютин, военный журналист
