14 апреля 2022 года в Черном море затонул крейсер «Москва» — флагман Черноморского флота ВС РФ. Официальная причина гибели судна — пожар, однако причина самого возгорания до сих пор не называется. С тех пор отец одного из погибших моряков крымчанин Дмитрий Шкребец пытается самостоятельно выяснить обстоятельства трагедии. NEWS.ru поговорил с ним о том, что ему известно о расследовании дела.
«Официальная версия не отражает всей полноты произошедшего»
— Судя по вашим записям в соцсетях, расследование дела приостановили еще 20 декабря 2023 года. 14 марта вы направили в Главное военное следственное управление СК РФ запрос на ознакомление с итогами предварительного следствия. Получили ли ответ, что надеетесь из него узнать?
— Ответ еще не получен. По закону они (следователи. — NEWS.ru) обязаны прислать его мне. То есть или прислать ответ, или каким-то законным образом обосновать отказ его присылать. Есть только два варианта.
Что я хочу там увидеть? Итоги предварительного расследования. Я хочу, чтобы было конкретно написано, по какой именно причине расследование было приостановлено. Причин может быть несколько, и я догадываюсь, какого они рода.
— Какие причины вы имеете в виду?
— Одна из самых главных — невозможность задействовать ответственных за происшедшее в судебном процессе. Это может быть в том случае, если человек находится за пределами страны. То есть нет физической возможности привлечь его к ответственности.
Это и может быть основной причиной приостановки расследования. На мой взгляд, официально озвученная версия не отражает всей полноты произошедшего.
Они указали на пожар как на причину всего. Но пожар — это последствие. Если бы пожар был причиной, то все виновные, которые могли бы быть к этому причастны своими действиями или бездействием, находились бы на корабле или на суше, но при этом на территории России. Поэтому все, что нужно было бы для закрытия дела, это назвать имена, должности, степень вины и предать этих людей суду.
Если бы виновные, предположим, погибли, то дело нужно было бы закрывать по факту смерти обвиняемых. Так или иначе, если бы официальная версия причины трагедии соответствовала действительности, то этот вопрос дано был бы закрыт.
Я считаю, что приостановка дела является подтверждением неполноценности официальной версии.
«Ответы есть, их нужно произнести»
— Может ли в ответе быть указана причина возникновения пожара на крейсере?
— Меня уже ознакомил с этими причинами следователь из Москвы, который ведет это дело. Мне были показаны материалы, где достаточно четко и понятно указаны причины со всеми вытекающими.
Но я не могу их озвучить, поскольку после ознакомления с документами я дал подписку о неразглашении.
— В публикации в соцсетях от 21 августа 2022 года вы говорите, что если бы крейсер отбуксировали в Севастополь, то «правду о случившемся скрыть было бы невозможно». Почему вы считаете, что это не было сделано вовремя?
— Причин там несколько. Но если я сейчас будут раскрывать их все, то, по сути, я публично расскажу, что конкретно произошло. Сделать этого я не могу.
Скажем так: одна из причин, которую я могу назвать, заключается в том, что туда (во внутренние помещения крейсера. — NEWS.ru) при попытке потушить пожар было залито огромное количество воды. Но была ли в этом необходимость?
Пик возгорания пришелся на вечер 13 апреля, а 14 апреля объявили о том, что пожар локализован и потушен.
Итак, была ли это необходимость? Или было нежелание отбуксировать крейсер в Севастополь по неким причинам? Невозможность или нежелание применить необходимые силы и средства для сохранения крейсера на плаву? Невозможность или нежелание эвакуировать тела погибших моряков?
Ответы есть, их нужно произнести.
Повторюсь: на мой взгляд, правильнее будет сказать, что официальная версия гибели крейсера «Москва» является не неправильной, а неполной. Там, по сути, указаны лишь последствия: пожар и детонация.
Пожар был? Да, это факт. Детонация была? Не факт.
Основной калибр не пострадал, все 16 ракетных пусковых установок целы, как это видно на последнем видео с крейсером. А детонация остального боекомплекта, то есть пушек и пулеметов, не смогла бы привести к затоплению огромного крейсера. Она не в состоянии вызвать тотальные повреждения. Когда на корабле взрывается БК (боекомплект. — NEWS.ru), судно тонет за минуты! А крейсер «Москва» продержался на плаву почти 30 часов.
«Вся последовательность событий мне была известна до ознакомления с делом»
— Вы много рассуждали возможных причинах возгорания на корабле. Если обобщить все, что вам удалось узнать от официальных лиц, от сослуживцев сына, какая версия трагедии кажется вам наиболее вероятной?
— Я абсолютно точно знаю, что там произошло. Вся последовательность событий мне была известна еще до ознакомления с материалами дела, так как уже в первые дни после трагедии я общался с моряками, в том числе с теми, которые находились рядом с моим сыном на камбузе, на расстоянии нескольких метров. Когда меня ознакомили с материалами уголовного дела, я ничего нового для себя не узнал.
Следствие должно будет честно сказать, что явилось причиной пожара со всеми дальнейшими событиями, которые в конечном итоге привели к гибели моряков, в том числе срочников.
— Следствию эта причина известна. Она указана в материалах дела абсолютно точно и недвусмысленно. А дело засекречено, потому-то с нас и взяли подписки о неразглашении. Официально ничего оглашено не будет до тех пор, пока расследование на закончено.
Когда же расследование завершится, они (следователи ГВСУ СК России. — NEWS.ru) должны будут уведомить в первую очередь нас, людей, признанных потерпевшими, о полученных результатах и итогах.
Я не знаю, как будет выглядеть процесс рассекречивания, но, мне кажется, что с этим можно было бы ознакомить и общественность. Правда, это, наверное, процесс очень сложный, поэтому вряд ли стоит его ожидать в ближайшее время.
«Люди говорили как под копирку»
— Когда трагедия только случилась, о судьбе вашего сына вы пытались узнать у его сослуживцев. По вашим словам, то, что они рассказали вам, отличалось от того, что они говорили следователям. В чем отличие и чем вы объясняете эти расхождения?
— Я читал показания нескольких моряков. Причем читал их в разных документах и при разных обстоятельствах. Так, я встречался с одним из коков, который в момент инцидента находился на камбузе рядом с моим сыном. От него я услышал версию, которая, как я понял позже, и была верной.
Спустя какое-то время, отойдя от шока, я сформулировал еще несколько вопросов и снова встретился с этим человеком в госпитале в Севастополе. И тогда он мне рассказал совершенно иную историю.
В дальнейшем, во время суда по признанию моего сына погибшим, другой моряк, который тоже был на камбузе, почти слово в слово озвучил вторую версию первого моряка. Люди говорили как под копирку...
Объясняю, почему показания были изменены. Так, в прокуратуре по поводу одного из моряков мне сказали, что у него была черепно-мозговая травма и контузия. Хорошо, допустим, что это так. Но что тогда со вторым? А с третьим?
Я не исключаю, что версии могли быть изменены для максимального соответствия официальным заявлениям. Все должно было идти в нужном русле, чтобы не было никаких сомнений.
«Соболезнований мы ни от кого так и не дождались»
— В апреле 2022-го соболезнования по случаю трагедии выразили губернатор Севастополя Михаил Развожаев и глава Крыма Сергей Аксенов. Контактировали ли с вами по поводу случившегося чиновники более высокого уровня?
— Абсолютно никто с нами не контактировал. Я даже скажу больше: в первые дни, когда командование Черноморского флота уже знало, что ребят нет в живых, нет в госпиталях, на горячей линии Министерства обороны продолжали говорить, что ребята живы и находятся в расположении части.
Из Минобороны напрямую с нами никто не связывался. У них даже с Черноморским флотом, похоже, не было налажено нормальной обратной связи. В Минобороны нам говорили, что наши дети живы, а в части утверждали, что их нет среди раненых, что они погибли.
Мы спрашиваем: «Что нам делать?» Нам отвечают: «Молитесь». Единственные люди, которые с нами общались, да и то потому, что мы не давали им покоя, это были командиры дивизии, командование Черноморского флота. Им деваться было некуда, потому что мы их обложили со всех сторон.
А соболезнований мы ни от кого так и не дождались. Мы и сейчас их ни от кого не слышим, хотя вот уже вторая годовщина.
«Многих людей горе ломает»
— Каков сейчас статус погибших на крейсере и каково количество официальных жертв?
— Все 27 пропавших без вести человек мы, родители, считаем погибшими (по озвученной в 2022 году информации Минобороны РФ, погиб один человек, еще 27 считаются пропавшими без вести. — NEWS.ru). Похоронили только одного. Прошли суды по признанию пропавших без вести погибшими, но официальное количество признанных таковыми мне неизвестно
Смотрите: государство по своей инициативе не может по истечении какого-то срока признать их (без вести пропавших. — NEWS.ru) погибшими, если не будет разрешения от родителей. Поэтому проходили суды по признанию их таковыми.
Еще в Доме офицеров (на встрече 10 мая 2023 года. — NEWS.ru) я лично интересовался у представителей ФСБ и военной прокуратуры, как долго ребята будут оставаться в статусе пропавших без вести. Нам тогда сказали, что как минимум полгода, но пообещали сделать все, чтобы этот срок уменьшить до трех месяцев. Там понимали, что судьба моряков очевидна...
Эти сроки прошли, и мы начали писать заявления с просьбой признать наших детей погибшими, чтобы быстрее это все закончить, чтобы мы уже получили свидетельства о смерти, чтобы мы могли пойти и заказать литургию по сыну.
Но, конечно, не все родители это сделали. Некоторые верили, что их дети где-то лежат раненые. Многих людей горе ломает, и они ищут хоть какую-то нить, чтобы не принимать страшную реальность.
— Из родителей погибших моряков вы общались только с родителями Леонида Савина, который в момент трагедии находился в камбузе вместе с вашим сыном. Продолжаете ли вы общение сейчас? Известно ли что-то о других родителях?
— Мы с ними продолжаем общаться. Они живут рядом — в Алупке. На уровне простого человеческого взаимодействия: мы вместе ездим в Парк Победы в Севастополе, где высажены кипарисы в память о погибших ребятах.
Еще четыре-пять человек мне пишут, реагируют на мои публикации, делятся информацией. Были несколько человек, которые до последнего верили, что их дети живы, и пытались меня убедить в этом. Я не забирал у них эту надежду, я им говорил: «Хотите верить до последнего — пожалуйста. Но меня в этом не убеждайте». После этого они поняли, что я не буду поддерживать их теории, и наше общение прекратилось.
А другие, наверное, просто захотели все это забыть, не хотели больше тревожить эту боль, эту рану.
«Не исключаю обращения к президенту»
— Предположим, что дело окончательно закроют. Планируете ли вы какими-то еще способами добиваться результата?
— Все будет зависеть от того, с какой мотивацией дело закроют. Каков будет вердикт. Они не могут просто сказать: «Все, дело закрыто». Так это не делается. Даже если оно останется засекреченным, следователи все равно обязаны уведомить нас о том, что сделаны какие-то выводы, что виновные понесли или понесут наказание.
— А если итог окажется таким, что вы не сможете назвать его справедливым?
— Если итог окажется несправедливым, то я продолжу публично писать все, что думаю по поводу этого дела. Не исключаю обращения к президенту. Это вполне вероятно. Потому что единственное официальное лицо, к которому после всего будет смысл обратиться, это только президент и главнокомандующий Владимир Путин. Других вариантов уже не останется.
